Атом Еарчанян, он же выдающийся писатель Сиаманто, родился 15 августа 1878 г. в городе Акн провинции Харберд (Западная Армения, нынешняя Восточная Турция, местность ныне называется Кемалие). Небольшой по численности населения, но с богатой культурой, этот город взрастил многочисленных выдающихся личностей – патриарх Кучак, А. Арпиарян, Г. Зограб, М. Мецаренц, А. Чобанян и др.: «Акниец рожает поэта», - свидетельствует литература об Акне и акнийцах. Эта скалистая и пустынная территория, находящаяся на берегу Евфрата, рукой и умением человека прератилась в райский уголок, и в этом уютном месте вырос будущий писатель: «Акн на многочисленых коврах нашего дома», - писала в своих воспоминаниях сестра писателя Забел.
Семья была большой. Трое братьев Еарчанян жили вместе – семья из 16 человек, живущая по патриархальным традициям. Отец писателя был торговцем драгоценными камнями, мать Назени очень хорошо пела народные песни Акна. Бабушка Егине была сказительницей. У Атома был брат и трое сестер.
Начальное образование получил в колледже Акна Нерсисян , где его учитель – известный прозаик и собиратель фольклора Гарегин Сруандзтянц – окрестил юного Атома псевдонимом Сиаманто. В 1891 г. будущий поэт с отцом переехал в Константинополь, завершив свои «дни рассвета и надежды». Обаяние родного города не покидало его до конца жизни. В поэзии писателя всегда есть обращение к Акну: «Вечер, наполненный тоской по прошедшим дням, неизлечимой тоской вспоминаю о тебе сегодня». Позднее во время гамидовских погромов (1894-1896), понеся многочисленные человеческие и материальные потери, остальные члены семьи также переехали в Константинополь.
Национальный образ в менталитете поэта Сиаманто сформировался в родном городе Акне, где от матери, бабушки и других акнийцев поэт слышал народные песни, сказки, сказания и легенды. Как свидетельствует его сестра Забел Амбардзумян, мать укладывала спать народными колыбельными: «У моей матери был очень красивый голос, и она пела своему первенцу Атому колыбельную-антуни».
В Константинополе Сиаманто учился в местной школе Мириджанян, затем в известном колледже Ретэос Перперян. В годы гамидовских погромов юноша, делающий свои первые шаги в литературе, по настоянию Р. Перперяна был вынужден отправиться в Грецию, Египет, Швейцарию, Францию и Австрию. В качестве свободного слушателя Сиаманто посещал в Париже лекции филологического факультета в университете Сорбоны, изучал общественные науки, философию, западноевропейскую и мировую литературу, новые течения в литературе, а также познакомился с находящимися в Европе армянскими интеллигентами и национальными деятелями, тесно был связан с членами армянского студенческого союза Европы.
Жизнь молодого писателя на чужбине была чрезвычайно тяжела: безграничная тоска по родине и семье, тяжелое социальное положение, тревога за свой народ. В то же время годы, проведенные в Европе, стали для Сиаманто лучшими годами для интеллектуальной зрелости, формирования мировоззрения и литературного опыта. Узнав прогрессивную Европу, ознакомившись с европейской литературой, находясь под перекрестным воздействием новых течений искусства и литературы, Сиаманто не потерял черты армянина, наоборот, в нем еще больше укрепился национальный облик. Возможно именно эти годы предрешили дальнейшее творческое развитие Атома Еарчаняна. Сиаманто постепенно установил широкие связи с литературными кругами диаспоры, сотрудничал с армянскими журналами и газетами, публикуемыми в различных странах: «Вахва дзайн» (Завтрашний голос), «Нор кянк» (Новая жизнь), «Анаит», «Ширак Банбер», «Дрошак» (Флажок) и др.
Тесное общение с учащейся и работающей в Европе передовой армянской молодежью и литературные вечера еще больше разволновали чувствительную душу Сиаманто, придали решительность и волю вернуться на родину. «Перетерпев лишения, духовно и физически настрадавшиеся, ущербные, неся ущербность в душе, с поднятой головой, с какой-то гордостью и даже высокомерием, мы с энтузиазмом двигались к цели, которая пока не была нам ясна, но веру в ее существование мы хранили без колебаний», - так описывала Забел Есаян находящуюся в Европе армянскую молодежь.
В 1904 г. в связи с проблемами со здоровьем Сиаманто был вынужден переехать из Парижа в Швейцарию: еще с юности он страдал воспалением легких. Наперекор всем наихудшим прогнозам поэт благодаря своей силе воли поборол тяжелую болезнь, особенно помогла поддержка друзей: «пишущий титанически, молодым не умирает...», - в письме Сиаманто писал Минас Чераз, а Сатеник – большая любовь поэта, посылала ему письма полные заботы.
В 1908 г. после младотурецкой революции Сиаманто, как и многие из его дрезей, вернулся в Константинополь: «Приехал найти нас, и мать принимала друзей Атома... Варужана, Минасяна, Зардаряна и всех остальных. Атом был счастлив своими родственниками и друзьями», - спустя годы писала его сестра Забел.
Несмотря на большие надежды и бесчисленные демократические лозунги новой власти воодушевление поэта продлилось недолго. В 1909 г. была осуществлена резня армян в области Адана. В сборнике стихотворений «Красные вести другу» Сиаманто разоблачил и осудил перед общественностью незаконное преступление. «Бесчеловечная несправедливость, позволь мне плюнуть тебе в лицо», - писал поэт в стихотворении «Танец».
Снова скитания... На этот раз Сиаманто уехал в США – в Бостон, работал в газете «Айреник» (Родина), опубликовал новые работы, близко ознакомившись с проблемами армян Америки, предался светлым мечтам об объединении и возрождении своего народа.
Летом 1911 г. вновь вернулся в Константинополь, с 1912 г. в газете «Азатамарт» под псевдонимом публиковался в рубрике «Свободные мнения», выступил как писатель-гражданин, живущий проблемами широкой общественности. В статьях был представлен его здравый взгляд на многочисленные вопросы организации национальной жизни. В Константинополе активизировалась литературно-творческая жизнь. Двое титанов времени – Даниел Варужан и Сиаманто – стали кумирами армянской молодежи Константинополя.
В 1913 г. в Константинополе должны были быть отмечены 1500-летие возникновения армянской письменности и 400-летие изобретения книгопечатания, организационные работы превратились в общенациональное движение. В этих работах, как и в деле возвеличивания армянской письменности и в пропагандистской деятельности, принимал участие также Сиаманто.
С целью ознакомления и установления связей с восточными армянами осенью того же года поэт отправился в Тифлис, затем в Эчмиадзин, удостоился теплого приема собратьями по перу, подружился с Оганнесом Туманяном: «Была бы у меня возможность, остался бы здесь», - писал Сиаманто. Поэт был также в Баку, а спустя некоторое время вновь с целью лечения уехал в Женеву. Летом 1914 г. вернулся в Константинополь, полностью посвятив себя литературе. Сиаманто уже был поэтом, имеющим национальную славу, но интерес к его личности и творчеству вышел за пределы национального, его работы ждали в армянских общинах, его читали в Европе.
Однако Первая мировая война (1914-1918) нарушила привычный образ жизни западноармянской интеллигенции. После первого этапа преднамеренных и запрограммированных турецкими властями геноцидальных действий по разоружению и уничтожению армянских мужчин турецкое правительство перешло к следующему шагу истребления армян – аресту и убийству армянской национальной элиты.
5 сентября 1914 г. в ответ на письмо своего друга доктора Базарчяна Сиаманто писал: «В дни безнадежности, отвращения, непозволительного рабства, позорного смирения, заслуживающих отсутствующей в моем и вашем лексиконе всяческой ругани, ваша маленькая теплая открытка дала мне повод подумать, что есть еще люди, есть друзья. Но прежде моих страданий, поговорим о страданиях нашего народа. Весь цвет армянской молодежи съели гиены, увели в солдаты. Невыносимая паника. В деревнях не осталось людей. До 45 лет... к гибели, к верной гибели. Эта смерть не на войне, а от голода. Вся Турция голодная. Больше не осталось армянских или греческих купцов, нет больше купечества. Правительство все захватило, всех забрало, обокрало и ограбило. Везде грабеж не муки или шелка, а всего, что найдут у армянского или греческого купца. В Константинополе и везде одно и то же».В эти тревожные дни поэт мог покинуть Константинополь, освободить себя от неминуемых страданий, но вместе с другими выдающимися интеллигентами и писателями остался рядом с народом.
24 апреля 1915 г. вместе со многими армянскими интеллигентами был арестован и Сиаманто, в течение месяцев его пытали в тюрьме Аяша, в августе на дороге в Анкару был жестоко убит. Поэту было 37 лет. Незавершенными остались многие работы и стихотворения Сиаманто, прервалась линия его жизни.
Из тюрьмы Сиаманто смог отправить своей семье пять писем-открыток: три – матери и сестре, две – младшему брату Вагану. Любое письмо, посланное из тюрьмы строжайше изучалось тюремной цензурой, поэтому Сиаманто не мог передать родным много информации. Письмами он пытался подбодрить членов семьи, интересовался своей любимой девушкой – Маник Перперян, выражал надежду, что в скором времени увидятся: «все знают, что я не имею никакого отношения ни к политике, ни к другим преступлениям...». Преступлением было то, что он был армянским поэтом, причем крупнейшим.
Творчество Сиаманто наряду с трагическими картинами, имеет также позитивное содержание. Его перо питалось исключительно действительностью, пробуждая, как отметил Даниел Варужан,«онемевших живых». В героических стихотворениях Сиаманто восславил героев самообороны, защитников отечества. Например, в стихотворении «Я хочу умирать с песней на устах», Сиаманто развил мысль о том, что песня должна вести героев на справедливый бой. Из героических стихотворений составлены части «Храбреца», «Света агонии и надежды». Уже в «Айрени гравер» (Зов отечества), написанном в сравнительно мирные годы (1910), Сиаманто говорил о репатриации: армянин должен вернуться в свою страну, рассеявшееся армянство может жить только на родной земле со своим трудолюбием и творческим духом. Героический пафос его произведений воздействовал также на армянских сирот. Воспитанники швейцарского приюта Себастии (был основан в 1895 г. для осиротевших вследствие гамидовских погромов детей, в дальнейшем – после Первой мировой войны – руководство перешло к Американскому комитету помощи Ближнему Востоку) тайно переписывали пламенные стихотворения как Сиаманто, так и других поэтов того времени, что было запрещено руководством приютов, и за что сироты часто подвергались наказанию. Эти переписанные тетрадки хранились в различных архивах и частных коллекциях.
Творчество Сиаманто – это национальное явление, но оно воплотило и общечеловеческое содержание – колоссальные усилия для выживания, безграничную храбрость, вечную драму победы и поражения. Он «с большим талантом» воспел трагедию уничтожаемого народа, возбуждая ненависть в отношении всех видов насилия. Для выражения своего безграничного гнева перед насилием он создавал новое слово, новую фразу, придумал новую стихотворную речь, в которой объединил необузданный ураган.
Песне национальных бедствий Сиаманто придал широкую идеологическую включенность, попытавшись рассмотреть перекрестки истории своего народа в свете общечеловеческих идеалов.
Начиная свое литературное творчество с таких произведений, как сборник сочинений «Храбрец» или стихотворение «Дорога надежды», он по велению судьбы стал «певцом страданий» часто пророчествуя трагедию своего народа. Его поэзии было суждено стать авангардом армянской освободительной мысли. Независимо от места нахождения рука поэта всегда была близка к пульсу народа.«Атом пел, и все те армяне, которые прочитали его песни, почувствовали душу поэта внутри себя. Ощутили, что он их человек, их духовный брат, их близкий», – писал современник Сиаманто литературовед, учитель, редактор Гарегин Хажак.
В начале XX века проживающая свой беспрецедентный подъем западноармянская поэзия, к сожалению, продлилась всего 12-13 лет. Геноцид армян 1915 г. уничтожил общественную и литературную жизнь армян Константинополя, обезглавил народ, как «отрубание солнца».
Аревик Аветисян, сотрудник МИГА
